Отец, дед, прадед нашей семьи НИКОЛАЕВ ИГНАТИЙ ЯКОВЛЕВИЧ — учитель, фронтовик, фольклорист, журналист. Самым любимым его праздником был День победы, к которому он готовился заранее и очень ждал. А последние 10-15 лет, будучи уже тяжело больным, отмерял жизнь этой датой — 9 мая. И каждый год главной его задачей было — дожить до своего Великого праздника! Вот уже тринадцатый год его не будет в строю уже поредевших рядов воинов, а пройдет он свой парад в «Бессмертном полку». И в память о своем отце и обо всех ветеранах войны напоминаю вам – родным и близким, детям, внука, правнукам, пра-правнучке и его ученикам записи из его Дневника…
ВОЙНА. НАЧАЛО.
Поначалу как-то думалось, что война — это ненадолго, вот-вот мы победим и всё закончится. А вышло так, что наоборот, с каждым днём, месяцем, годом становилось все тяжелее, сводки все мрачнее, потерь больше… Всё больше народа стало уходить на фронт. Жить стало трудней. Не хватало еды — все уходило на фронт. Появились случаи голодных смертей. Один раз в больнице увидел измождённого старика, лежащего в коридоре прямо на полу. Выходит врач из кабинета и хладнокровно так говорит: «Вставай, вставай! Чего лежишь, как умирающий? Мы ж тебя только четыре дня назад выписали! Опять не ел, на улице валялся, наверно? Мы не лечим от голода» Много стало голодных детей-сирот. Были случаи, что дети сами приходили к нам на работу и просились в интернаты. Один раз возвращаюсь из Алланы. Уже стемнело. Вдруг слышу то ли плач, то ли стоны… Прислушиваюсь — да, точно! Осторожно открываю кусты — а там мальчик лет десяти, скрючившись, лежит на земле и весь трясется. — Хайа, доҕоор, туох буоллуҥ? Тоҕо сиргэ сыттын? — Дьонум өлөн хаалбыттара. Ким да дьиэтигэр чугаһаппат, бары холдьоҕоллор. Хоргуйан өлөөру гынным. Баҕар интернатка ылыахтара диэн Сунтаарга киирэ сатыыбын да, тиийбэт буоллум быһыылаах — кыах суох. У меня от жалости аж дыхание перехватило, горло комок сжал. Напоил чаем, который был с собой, посадил на свою клячу, сам пошел рядом и привезт к себе домой. Утром привел мальчика к себе на работу и попросил коллегу устроить его в интернат. Тем не менее по всем учреждениям, школам, наслегам проводились шумные эмоциональные собрания, народ возмущался фашизмом, принимали обращения о помощи фронту, об усилении работы на каждом участке тыла. Все сунтарцы изо всех сил работали, ковали победу в тылу, собирали деньги, военный налог, разные сборы — все для фронта, все для победы. Меня оставили работать в районо инспектором. Одним из направлений моей работы было восстановление совсем развалившейся работы по ликвидации безграмотности. Не сосчитать — сколько земель я исходил где пешком, где на лошади, чтоб хоть как-то сдвинуть с места этот тяжёлый груз. Постоянно ходил по школам, говорил с учителями, населением… Особенно важным после первых боевых трагедий стало обучение призывников русскому языку, хотя бы основам. Выступал по всем наслегам о необходимости знания русского языка перед призывниками, учил их сколько мог… Надеюсь — в том, что солдаты, призванные в армию из Сунтарского района, могли более-менее свободно изъясняться с командирами и соратниками — есть и моя доля участия.
ВОЙНА. ПРИЗЫВ.
Как сейчас помню этот облачный ветреный день. Весь посёлок был очень многолюден: призывники, провожающие. Вечером к 9 часам спустился к пристани. Народу — полный берег! Провожающие: родители, родные, друзья, от мала до велика, вьются вокруг призывников. Кто-то прощается за руку, кто-то нарочито смеётся, балагурит, кто-то незаметно пускает слезу… Я попрощался со всеми своими знакомыми за руку. Все пожелали нам скорого возвращения с победой. Пароход дал сигнал, и мы все устроились на палубе. Возгласами еще раз попрощались со всеми, кто остаётся. Пароход тронулся и начал набирать ход. Все быстрее и быстрее — вот и не видно уже Сунтар… Впереди — дальняя дорога, неизвестная судьба…
Мин бардым
Үгүс сүүс
Модун күүс
Кыһыл Армия
Кыаттарбат кэккэтигэр.
Мин бардым Кырдьык,
Кыайыы иһин
Кыргыһар иэстээх
Кыһыл Армиябар.
Мин бардым
Фашиһы бахтатар
Баараҕай кыргыска
Өстөөҕү үрэйэр
Үлүскэн сэриигэ.
Мин бардым
Аҕа дойду
Албан аатыгар
Үлэһит норуот
Өрөгөйө үрдүүрүгэр.
Мин бардым
Улуу Сталин
Олоҕун толуйса
Дьоллоох олохпут
Тускулун тобулса.
Мин бардым Баҕар кэлбэттии
Эргиллибэттии… Мин … бардым!
БЫТЬ АРТИЛЛЕРИСТОМ…
Меня назначили в артиллерию, служил на гаубице. Ехал, в основном, верхом на лошади, и это, наверно, спасло мне жизнь. В Китае стояла невыносимая жара. Со всем обмундированием, оружием, вещами солдаты делали пешком многокилометровые марш-броски и часто падали замертво. Очень не хватало воды. Без воды и еда — не еда, и жара еще хуже переносится, оказывается. Ничего нет вкуснее и слаще глотка чистой свежей воды! Китайцы встречали нас восторженно, с радостью, как освободителей, от мала до велика с красными повязками на левой руке, с красными флагами на домах. Вместо хлеба-соли угощали нас овощами и, самое ценное, чистейшей водой. Стоим на станции Турчиха, чистим технику, смазываем наши гаубицы. Осторожно подходят местные жители, становятся поодаль, внимательно разглядывают нашу технику и обсуждают. Выделяю часто произносимое слово «шанго», «шанго»… Подзываю одного из них и мягко, чтобы не напугать, спрашиваю: — О чем вы говорите? Что такое «шанго»? — Мы говорим об этой пушке. Шанго пушка, сильная. Такой мы не видели у японцев. В подтверждение своих слов китаец причмокивает и поднимает большой палец. Соглашаясь, все китайцы с восхищением кричат «шанго», «шанго»… Самым популярным и опасным оружием врагов был нож, обоюдоострый, самурайский. Незаметно подползали в темноте и молниеносным броском убивали часовых, которые не успевали даже вскрикнуть. Потом перерезали горло спящим солдатам. Пока поднимется паника, успевали умертвить многих. Только от этого ножа погибло более 1000 солдат из наших. Как-то раз, получив информацию о спрятавшихся японских солдатах, пошли втроём на разведку. Мимо города Джалантунь подошли к маленькой деревушке, за которой раскинулось огромное кукурузное поле. Осторожно пробираемся по нему, стараясь не наступить ни на что и не дать себя знать… Вдруг буквально натыкаемся на четырех оборванных голодранцев, и внезапно, не давая им опомниться, набрасываемся на них. «Вы — китайцы? Японцы?» В ответ — молчание. По одежде, отсутствию какой-либо обуви — похожи на китайцев, но почему молчат? Обыск тоже ничего не дал. Наши с надеждой смотрят на меня как на единственного азиата — мол, больше их могу разобраться: кто есть кто… По каким -то неуловимым признакам: то ли по глазам, то ли по форме черепа — наши задержанные кажутся мне все-таки не китайцами, и мы решаем отвести их в штаб. При подходе в часть встречаем китайцев, которые сразу начинают кричать: «Это японцы! Убить их! Убить!» Еле остановили самосуд взрослых и детей, которые начали бросать в пленных камнями, кусочками твердой земли… Японцы только злобно посматривают по сторонам, молчат… И мы окончательно уверились, что наша находка — действительно японцы. Нашли и поблагодарили того китайца, который сообщил о спрятавшихся врагах и отвели пленных в штаб. Как потом нам сообщили, это были остатки диверсионной группы. Большая битва случилась в городе Хайлар. Враг прятался под землёй, заранее подготовив там укрытия. У нас заработали «Катюши», но оказалось, что они не могут пробить подземные убежища японцев, били только поверх земли. Наша артиллерийская часть шла далеко позади, стреляли на 3 километра — такая дальность была у наших орудий. Вторая большая битва была на горе Хинган. В этой схватке решающая роль была за нами — артиллеристами. Таская за собой тяжёлые орудия, разгромили оборонительные сооружения японских интервентов.
Кыайыылаах Советскай Армия
Кыр өстөөх дьоппуоннары
Кыраныысса таһыттан кыйдаан
Барбыт иһин бараммат
Маньчжурия нэлэмэн истиэбинэн
Соҕуруу диэки туһаайан
Субуллан айаннаан истибит.
Аттаах сатыы сэриилэр
Аараан ааһан истилэр
Аарыма айахтаах пушкалар
Анаһан бара турдулар,
Тимир тиҥилэх таанкалар
Тиһигин быспакка дьиһийдилэр,
Суостаах «Катюша» сэптэр
Субуһан айаннаатылар.
Халыҥ сэриинэн хаххаламмыт
Хайлар куоракка тиийэммит
Бары өртуттэн эргитэ
Малиновскай маршал сэриитэ
Баараҕай күүстэр турдубут.
Үс түүннээх күнү мэлдьи
Өһүөннээх кыргыһыы үөдүйдэ
Өлүү олохтуун охсуста сырдык хараҥалыын хатыста.
Түүл — илэ икки буккуста
Халлаан кыыһар уотунан
Сандаара күлүмнээтэ.
Сир үрдэ титирэстээн
Эппэннии мэнийдэ.
Самнархай балаҕан иһигэр
Сааһым элбэҕин ыыппыт
Саха ыччата барахсан
Этиҥ тыаһын истэммин
Этим салаһар буолара.
Чаҕылхан күлүмүн көрөммүн
Чаҕыйар, толлор этим.
Оо дьэ, ол бэйэм Улуу-дьаалы тыаска
Уолдьаатым эбээт, оҕолоор!
Эт — сүрэх эппэйэр
Иэдээннээх сэриитин сиригэр
Илбиһирэн киирдим, сэгэрдээр!
Иринньэх да бэйэм
Ийэ дойдум туһугар
Эпчимирэр эбиппин.
Дьоппуон «дьоҕурдаах» дьонноро
Уон төгүрүк сылы мэлдьи
Уһааран оҥорбут кириэппэстэрин
Урусхал-күөрэ гынаммыт
Уйаларыгар ууну киллэрэммит
Хорҕойо сыппыт сэриилэр
Куотан — тахсан истилэр,
Биһиги модун армиябытыгар
Билиэн бэринэ кэллилэр.
«Тахсан эрэр күн» дьонун Даамнарын ыламмыт,
Хайлар куорат баттаммыт
Халыҥ дьонун быыһааммыт
Хинган хайаны туһаайан,
Хордоҕой истиэп устун
Хотуулаах Кыһыл Армия Хотойо уста турдубут! («Хайлар кыргыһыыта»)
КОНЕЦ ВОЙНЫ.
Как-то неожиданно было. В один самый обычный день, когда мы были в городе Чан Чун, обьявили: «Япония капитулировала. Война окончена. Больше не стреляйте» Это было 3 сентября 1945 года. Японцы правильно сделали, что капитулировали. Мы и с технической стороны, и с учётом опыта на Западном фронте были намного сильнее, мощнее. Япония это вовремя осознала и не стала усугублять свои потери. И у наших солдат поначалу было разное мнение: «Японцы по своей природе никогда не сдаются», «Погонят нас до Иркутска» и т.д. После многих тяжких дней я вернулся на родину 30 декабря 1945 года. Какая же это радость, какое невыразимое счастье — вернуться живым и невредимым на свою кровную землю, встретиться с родными, друзьями и близкими! Но есть в душе горечь, никогда не заживающая рана… Только из нашего района ушло на войну 2756 молодых, здоровых, красивых мужчин, а вернулось на родину только около одной тысячи… Остальные остались на поле брани. Сколько надежд, веры, будущего было прервано проклятой войной!
Уостулар, сүттүлэр, сойдулар
Санаабыт санааҕыт, саргыгыт.
Туолбакка кый ыраах көттулэр,
Баҕарбыт баҕаҕыт, ыраҕыт…
МЫСЛИ О ВОЙНЕ СПУСТЯ ГОДЫ…
Советский Союз потерял в Великой Отечественной войне 27 миллионов человек. Война принесла очень тяжёлые, почти невосполнимые потери. Страна была отброшена буквально на несколько десятилетий назад в своем развитии. Наши потери были двоекратно больше германских. Погибшие в битвах войны, умершие в концлагерях, жители оккупированных территорий… Почему же так? Ведь немцы воевали задолго до нападения на нашу страну. И всё-равно их потери ощутимо меньше наших. Некоторые политики, историки пытаются вину за это свалить на Сталина, неумелую команду наших руководителей, командиров, объяснить тем, что наши солдаты не умели воевать… Если бы это и могло быть причиной, то только в первые годы войны. Основная причина, я думаю, в другом. Немцы и в Москву, и в Сталинград шли узким фронтом. Советская Армия же шла до Берлина широким фронтом от Чёрного моря до Балтийского моря. Изгнать врага из заранее подготовленных, хорошо защищённых укреплений намного сложнее и жертв в полтора-два раза больше. Это — закон войны. Причину наших больших потерь я вижу в этом. Ошибка Гитлера, думаю, в том, что он слишком уверовал в свою мощь, непобедимость и не принял во внимание посторонних факторов кроме грубой военной силы. Гитлер — слабый стратег — не учел, что Советский Союз в отличие от других стран, которые он завоевал, является огромной империей с мощной, хорошо организованной, дисциплинированной Красной Армией. Гитлер — слабый политик — недооценил единство советского народа, неразрывность рабочего класса и сельского крестьянства, что никогда наши народности не пойдут друг против друга, а все вместе встанут горой за единую родину. Не понял, что у Советского Союза могут быть такие мощные союзники как Англия и Америка. Не учел, что страны, которые он «победил», могут переметнуться на нашу сторону. В последние годы некоторые политики, историки намеренно умаляют роль, значение Советского Союза во Второй Мировой войне, пытаются принизить значение нашей Великой Победы. Очень горько слышать такие домыслы нам — ветеранам войны и тыла, да и всем честным людям, патриотам родины. Никогда, во веки веков не померкнет слава Великой Победы!
И закончить их хочу последними словами отца: Я прожил большую и богатую жизнь. Жил во времена 10 руководителей государства, начиная от Ленина. Одно хочу сказать: не надо отрицать прошлое, хаять и хулить его. Что было — то было. Это всё — наша история. Считаю смертельным грехом — все прошедшее, прошлое засыпАть пеплом и плясать на могиле прошедшего времени. В любом времени, у всех народов и у любого человека есть и чёрное, и серое, и белое… Надо ПРИНЯТЬ и уважать ВСЕ! Великий дагестанский поэт Расул Гамзатов как-то сказал: «Тому, кто пистолетом целится в прошлое, будущее ответит из пушки»
Автор Игорь Николаев, советник Ил Дархана.